Мы, чеченцы, не рассуждаем – «полезно» или нет в нашей социально-политической жизни знать имена по крайней мере семи своих предков. Здесь категория «полезности» применима в такой же мере, как метры или сантиметры в измерении времени, то есть абсолютно неприменимы. Есть вещи, к которым необходимо применять не прагматическую, а иную ценностную шкалу, и большинство этих вещей объединяется в понятие ТРАДИЦИЯ. Любой человек, способный мыслить логически, поймет, что первичная Традиция (а мы о ней и говорим) утверждена на Земле нашим Всемогущим Творцом через Своих посланников, и, как свидетельствует Священный Коран, нет ни одного народа, к которому Всевышний Аллах не присылал бы посланника: «К каждому народу – свой посланник; и когда придет их посланник, то будет решено между ними по справедливости, и они не будут обижены» (Сура «Йунус», аят 47).

Рассуждая логически, посланники и пророки Аллаха приходили к уже сложившимся народам (исключение – наш праотец Адам – мир ему!). Что это значит ? А это значит, что к моменту прихода пророков и посланников, у народа уже существовали какие-то устои жизни, кристаллизованные сводом обычаев и традиций. Пророки и посланники убирали из жизни народов то, что противоречит повелениям Всевышнего, и оставляли то, что соответствует этим священным повелениям или не противоречат им. То есть, нельзя утверждать, что народы, облагодетельствованные нашим Создателем пророками и посланниками, менялись настолько, что их связь с прошлыми устоями жизни прерывалась, что означало бы потерю Традиции.

Приведем пример. Когда пророк Мухаммад (а.с.а.) пришел к арабам, и когда арабы приняли Ислам, то в Аравии произошли очень большие изменения. Однако осталось в жизни арабов и очень многое из того, что было у них и до исламского призыва, во времена джахилии (невежества). Самое очевидное из того, что осталось: типы жилищ, национальная одежда, вооружение, коневодство, имена и родословные, обычаи (в том числе и обычай кровной мести), этикет при общении старших и младших, женщин и мужчин, домашняя утварь и т.д. и т.п. Этот список был бы очень длинным при подробном перечислении. Я хочу сказать, что принятие святой религии Аллаха не означает беспощадного искоренения того, что было присуще тому или иному народу как в быту, так и в «национальном» мировоззрении.

Некоторые наши соотечественники, охваченные религиозным усердием, пытались и до сих пор пытаются искоренить из национальной жизни чеченцев все, что составляет нашу этническую индивидуальность, привнеся взамен все арабское. Я не осуждаю высокое рвение в религии, ибо оно продиктовано чистым намерением – стремлением быть хорошими мусульманами. Но быть хорошим мусульманином, как все знают, означает, в том числе, и точное следование высказываниям и жизненному примеру нашего Пророка (а.с.а.), то есть Сунне. И, учитывая, что Пророк (а.с.а.) не лишил арабов национальной индивидуальности, не «переделал» их этническую сущность, некоторым нашим соотечественникам следовало бы более точно следовать Сунне, то есть не пытаться «арабизировать» чеченцев.

Любой язык – это язык пророков, ибо Всевышний говорит в Коране: «Мы отправляли посланников только с языком их народа, чтобы они разъяснили им» (Сура «Ибрахим», аят 4). Следовательно, и чеченский язык является «языком пророка», хотя, конечно, арабский язык, являющийся языком Корана, имеет особенно высокий статус для всех мусульман. Раз каждый народ получал от Аллаха посланника или пророка, и раз пророк или посланник, пришедший по воле Всевышнего к чеченскому народу, разъясняя заповеди Аллаха, говорил с чеченцами на чеченском языке, то разве не имеет так же и наш язык определенный статус святости? Думаю, имеет. Хотя вторым языком для нас должен быть, конечно, язык Священного Корана, и с этим нельзя спорить. Однако можно учить и любить арабский язык, не забывая и не презирая свой язык – вот что я хочу сказать.

Язык – отражение сознания. Недаром в чеченском слово «язык» («мотт») имеет общее звучание со словом «сознание», «мнение», «представление о сущем» («мотта»). Изменится, засорившись чужими словами язык – в той же мере изменится и наше сознание. А вместе с изменением нашего сознания неминуемо изменится и наша национальная суть. Мы станем другими. Язык – важнейший атрибут среди наших национальных устоев и одновременно их выразитель. Наш язык с нашими традициями – фундамент нашей идентичности, и подрывать язык и традиции – значит подрывать народ, делать его рыхлой, аморфной человеческой массой, не способной на осознанную и целесообразную историческую и политическую жизнь. Народ без традиций и без четких критериев идентичности не имеет никаких целей, он «сиюминутен» на каждом этапе бытия, и его можно втравить в любую гибельную для него авантюру, использовать и бросить на гибель или историческое прозябание.

Тайпы – одна из фундаментальных категорий чеченской Традиции. А теперь пора сказать, что они имеют не только «фольклорную», но и прикладную ценность в нашей жизни. В чем эта ценность? Она в том, что тайпы – крепость нации, те «детекторы досмотра», через которые вынужден проходить каждый человек, желающий инкорпорироваться в наш национальный организм. Здесь, как и во многих случаях, есть два пути проникновения – легальный и тайный, нелегальный. Рассмотрим легальные пути.

Человек иной национальности, который желает по каким-то причинам быть принятым в состав чеченской нации, имеет для этого честный и достойный путь: он становится «сту бин ваш», то есть, пройдя через определенную церемонию, вступает в тот или иной тайп, обретая полноценный «гражданский статус» и мощное покровительство. Если желание стать чеченцами изъявляет большая группа людей иной национальности, они могут – при определенных условиях (главное среди них – исповедание или принятие Ислама, а также чеченских традиций) стать полноценным и всеми уважаемым чеченским тайпом (такие тайпы есть в Чечне: Чергази, Гюрджи, Сюли и т.д.). Как в первом, так и во втором случае, по прошествии определенного времени, эти «пришлые люди» становятся полноправными членами чеченского общества, полноправными ЧЕЧЕНЦАМИ.

Теперь посмотрим, как происходит нелегальное проникновение в чеченскую среду «инородцев», и в первую очередь спросим: – почему вообще некоторые люди не чеченской национальности решают проникнуть к нам именно нелегальным путем, тогда как есть вполне легальные пути стать – при наличии такого желания – полноценными чеченцами. Вообще все, что делается тайком, уже внушает сомнение. Вряд ли все эти люди, «маскирующиеся» под чеченцев, не будучи ими, желают нам добра, хотя нельзя про таких говорить, что все они – наши враги и недоброжелатели. Но лучше – в целях национальной безопасности – знать таких людей и держать их в поле зрения. Это особенно необходимо нашему народу, для которого «мирное время» – понятие почти что теоретическое, так как оно означает всего лишь передышку между войнами. «Мирное время» для чеченцев это срок, который наш вековечный враг использует для подрыва и разложения нашей нации, то есть война на наше уничтожение другими способами, посредством ассимиляции. А на войне – как на войне. На войне надо быть осторожными.

Любого чеченца можно спросить: «Ты из какого тайпа?». От ответа на этот вопрос не уходит ни один чеченец, но, ответив, он дает точные «координаты», по которым без труда можно вычислить всю его родословную. То есть, общаясь с незнакомым человеком, мы проявляем естественное желание знать, кто он, проявляем элементарную осмотрительность. И тайпы как раз и служат для такой осмотрительности, то есть для выявления безродных «нелегалов». Может они и безвредны в обыденном существовании, но им категорически нельзя вверять решение судьбоносных для народа вопросов, то есть вручать им власть. Об этом прямо предупреждает верующих Священный Коран: «Не повинуйся же всякому любителю клятв, презренному, хулителю, бродящему со сплетнями, препятствующему добру, врагу, грешнику, грубому, после этого безродному, хотя бы он и был обладателем достояния и сыновей» (Сура «Письменная трость», аяты 10-14).

Выше говорилось, что Традиция имеет ценность и без прагматической «пользы», которую мы, следуя влиянию времени, пытаемся из всего извлечь. Однако к проблеме тайпов, как важнейшей составляющей нашей Традиции, как мы видели, можно подойти и с прагматических позиций. Тот, кто желает сохранения чеченской нации, должен укреплять «тайповое сознание», то есть укреплять те бастионы, что выставили – по Божьему внушению – наши предки против разложения и исчезновения чеченского народа. А тот, кто желает скорейшей ассимиляции чеченской нации, ее исчезновения с арены истории, будет нападать на тайпы, утверждая, что они «анахронизм», «фактор раздоров» и т.п. Проблема самозащиты нации никогда не перестает быть актуальной, никогда не «устаревает», а это значит, что чеченская тайповая система никогда не может стать «анахронизмом», пока существует сама чеченская нация.

Хасан Бакаев